Рассказ ни о чем
Jan. 1st, 2007 04:01 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
catstailЕсть прекрасные «домашние» женщины - заботливые матери, отличные хозяйки, добрые понимающие, все прощающие жены... А есть женщины «дикие» – самостоятельные, самодостаточные, ни в чем не желающие уступать мужчинам, а иногда их в чем-то и превосходящие... У таких часто тоже бывают муж и дети, но они не поглощают всего внимания и не заполняют всей жизни таких женщин. Это ни хорошо, ни плохо, просто так устроено. Только «диким» женщинам жить, пожалуй, намного труднее, потому что они всю отвественность за свою, и не только свою, жизнь принимают на себя. Пожалуй, таким совсем не надо выходить замуж, не обманывать ни себя, ни другого... Жить, как амазонки: родить детей, любить их, заботиться...
Так размышляла Таня, стоя в плотной толпе вагона метро и глядя на отражение в оконном стекле. «Какая чушь в голову иногда лезет!» - усмехнулась она про себя и тотчас поймала заинтересованный взгляд стоящего рядом с ней пассажира.
- Девушка, а где Вы Новый год встречаете? Я хочу пригласить Вас в Дом журналиста!
- За приглашение спасибо, но Новый Год я всегда встречаю дома.
- Я понимаю, семейный праздник, но Вы уже достаточно взрослая, чтобы встречать отдельно от родителей.
Обручального кольца под перчаткой видно не было. Тогда Таня воспользовалась приемом, изобретенным еще в студенческие времена для вежливого «отшивания» случайных ухажеров: повернулась боком к отражению и выпятила живот, стараясь изобразить беременную. Не сразу, но собеседник, кажется, обратил внимание на ее уловку.
- А с кем Вы Новый год встречаете?
- Как всегда, с мужем и детьми.
- А-а, извините. А может, все-таки пойдете со мной? Там программа интересная, а потом я Вас домой провожу – не сдавался попутчик.
»Может, и пошла бы» - подумала про себя Таня – «не будь ты такой... «прилизанный». Таня повнимательнее посмотрела на него: плечи пальто чуть широковаты, каблуки чуть высоковаты, фатовские рыжеватые усики, слишком модная оправа очков... «Пижон!» - заключила Таня –«никогда я с тобой не пошла бы».
Новый год она всегда встречала дома в давней устоявшейся компании своих институтских подруг с мужьями или друзьями. Мужья и друзья иногда менялись, но женская часть компании оставалась постоянной. Всегда присутствовал и Танин муж. Но в последние годы Тане казалось, что уж этот-то Новый год – последний, который они встречают вместе. Их жизнь текла параллельно, хотя и в одном доме. Друзья и развлечения у каждого были свои, отдыхать они ездили порознь. Таня любила выставки и спектакли, а муж проводил свободное время с автомобилистами и на охоте. Таня не была настолько наивна, чтобы верить в многодневные поездки на охоту исключительно в мужской компании, но шпионить и уличать ей не хотелось. Она испытывала что-то вроде брезгливой жалости к мужу, когда он неумело врал про поездку, потом забывал, что именно врал, и тогда менялся маршрут и состав участников. Не менялась только заключительная фраза о том, как он жалел, что Тани с ними не было, и что она у него самая лучшая. У Тани на языке вертелись ядовитые фразы вроде «А ты все сравниваешь?» или «Не там ищешь», но вслух она их никогда не произносила.
Постепенно это чувство брезгливой жалости распространилось у Тани и на всех остальных мужчин: они как одурманенные бежали за каждой поманившей их юбкой, в очередной раз убеждались, что она не наряднее, чем у жены или постоянной подруги, выдумывали глупую ложь, сами стыдились ее, но в следующий раз все повторялось сначала. Исключение для Тани составляли коллеги, к которым она относилась не как к мужчинам, а скорее, как к братьям или подружкам в брюках, к чему специфика работы очень располагала, да совсем молодые мальчики с ясными еще детскими глазами.
- Так как насчет Дома журналистов? – не отставал назойливый попутчик.
- А никак. - Тане стало скучно.
- Давайте я Вас хотя бы до дома провожу, вон какая у Вас сумка тяжелая. А по дороге стихи Вам почитаю.
- Не надо, меня встречают. А стихов я не люблю.
Кажется, обиделся и отстал.
Таня опять унеслась в мыслях в прошлые годы: как праздновали Новый год школьниками в зимнем лагере, студентами на чьей-то даче, впервые в собственной, не родительской квартире... Всегда не хватало то вина, то закуски, обязательно забывали купить хлеб или соль-сахар, не приехал тот, кто должен был привезти мясо на горячее...Но какой был восторг, радость, сколько смеха, стихов, шума! Где все это осталось? Далеко позади, в незаметно ушедшей за заботами молодости? В последние годы даже снега на Новый год не было, так, какая-то серая слякоть.
Таня вышла из метро, волоча действительно ставшей тяжелой сумку. На автобусной остановке молчаливо ждала толпа. «Пойду пешком» - решила Таня. Отойдя от остановки, она вдруг увидела перед собой цепочку следов на занесенном снегом тротуаре. Густые снежинки кружились в свете фонарей, слипались в хлопья, засыпали дорожки и газоны, повисали на ветках, маленькие сугробы лежали на шапках и плечах прохожих. Дети уже раскатали ледяную дорожку посреди тротуара, она зеркалом блестела под фонарем. Прохожие опасливо обходили ее стороной. Таня разбежалась и заскользила по льду, не удержалась, потеряла равновесие и со всего размаха шлепнулась на попу. Дети испуганно посмотрели на нее, а потом вслед за Таней засмеялись во весь голос и закричали ей: «С Новым годом! С новым счастьем!».
Так размышляла Таня, стоя в плотной толпе вагона метро и глядя на отражение в оконном стекле. «Какая чушь в голову иногда лезет!» - усмехнулась она про себя и тотчас поймала заинтересованный взгляд стоящего рядом с ней пассажира.
- Девушка, а где Вы Новый год встречаете? Я хочу пригласить Вас в Дом журналиста!
- За приглашение спасибо, но Новый Год я всегда встречаю дома.
- Я понимаю, семейный праздник, но Вы уже достаточно взрослая, чтобы встречать отдельно от родителей.
Обручального кольца под перчаткой видно не было. Тогда Таня воспользовалась приемом, изобретенным еще в студенческие времена для вежливого «отшивания» случайных ухажеров: повернулась боком к отражению и выпятила живот, стараясь изобразить беременную. Не сразу, но собеседник, кажется, обратил внимание на ее уловку.
- А с кем Вы Новый год встречаете?
- Как всегда, с мужем и детьми.
- А-а, извините. А может, все-таки пойдете со мной? Там программа интересная, а потом я Вас домой провожу – не сдавался попутчик.
»Может, и пошла бы» - подумала про себя Таня – «не будь ты такой... «прилизанный». Таня повнимательнее посмотрела на него: плечи пальто чуть широковаты, каблуки чуть высоковаты, фатовские рыжеватые усики, слишком модная оправа очков... «Пижон!» - заключила Таня –«никогда я с тобой не пошла бы».
Новый год она всегда встречала дома в давней устоявшейся компании своих институтских подруг с мужьями или друзьями. Мужья и друзья иногда менялись, но женская часть компании оставалась постоянной. Всегда присутствовал и Танин муж. Но в последние годы Тане казалось, что уж этот-то Новый год – последний, который они встречают вместе. Их жизнь текла параллельно, хотя и в одном доме. Друзья и развлечения у каждого были свои, отдыхать они ездили порознь. Таня любила выставки и спектакли, а муж проводил свободное время с автомобилистами и на охоте. Таня не была настолько наивна, чтобы верить в многодневные поездки на охоту исключительно в мужской компании, но шпионить и уличать ей не хотелось. Она испытывала что-то вроде брезгливой жалости к мужу, когда он неумело врал про поездку, потом забывал, что именно врал, и тогда менялся маршрут и состав участников. Не менялась только заключительная фраза о том, как он жалел, что Тани с ними не было, и что она у него самая лучшая. У Тани на языке вертелись ядовитые фразы вроде «А ты все сравниваешь?» или «Не там ищешь», но вслух она их никогда не произносила.
Постепенно это чувство брезгливой жалости распространилось у Тани и на всех остальных мужчин: они как одурманенные бежали за каждой поманившей их юбкой, в очередной раз убеждались, что она не наряднее, чем у жены или постоянной подруги, выдумывали глупую ложь, сами стыдились ее, но в следующий раз все повторялось сначала. Исключение для Тани составляли коллеги, к которым она относилась не как к мужчинам, а скорее, как к братьям или подружкам в брюках, к чему специфика работы очень располагала, да совсем молодые мальчики с ясными еще детскими глазами.
- Так как насчет Дома журналистов? – не отставал назойливый попутчик.
- А никак. - Тане стало скучно.
- Давайте я Вас хотя бы до дома провожу, вон какая у Вас сумка тяжелая. А по дороге стихи Вам почитаю.
- Не надо, меня встречают. А стихов я не люблю.
Кажется, обиделся и отстал.
Таня опять унеслась в мыслях в прошлые годы: как праздновали Новый год школьниками в зимнем лагере, студентами на чьей-то даче, впервые в собственной, не родительской квартире... Всегда не хватало то вина, то закуски, обязательно забывали купить хлеб или соль-сахар, не приехал тот, кто должен был привезти мясо на горячее...Но какой был восторг, радость, сколько смеха, стихов, шума! Где все это осталось? Далеко позади, в незаметно ушедшей за заботами молодости? В последние годы даже снега на Новый год не было, так, какая-то серая слякоть.
Таня вышла из метро, волоча действительно ставшей тяжелой сумку. На автобусной остановке молчаливо ждала толпа. «Пойду пешком» - решила Таня. Отойдя от остановки, она вдруг увидела перед собой цепочку следов на занесенном снегом тротуаре. Густые снежинки кружились в свете фонарей, слипались в хлопья, засыпали дорожки и газоны, повисали на ветках, маленькие сугробы лежали на шапках и плечах прохожих. Дети уже раскатали ледяную дорожку посреди тротуара, она зеркалом блестела под фонарем. Прохожие опасливо обходили ее стороной. Таня разбежалась и заскользила по льду, не удержалась, потеряла равновесие и со всего размаха шлепнулась на попу. Дети испуганно посмотрели на нее, а потом вслед за Таней засмеялись во весь голос и закричали ей: «С Новым годом! С новым счастьем!».
